Глава 14
Космический корабль Золотое Сердце продолжал свой полет
в безмолвии вечной космической ночи. Теперь он летел на обычном
фотонном ходу. Четыре члена его экипажа, чувствовали себя не в
своей тарелке -- они понимали, что вместе их свело не
собственное желание или простое совпадение, но некое
малопонятное извращение физических законов -- словно отношения
между людьми подчинялись тем же законам, которые управляют
отношениями между атомами и молекулами.
Когда на корабль опустилась искусственная ночь, они с
облегчением удалились в отдельные каюты и попробовали привести
в порядок свои мысли.
Триллиан не спалось. Она уселась в постели, и принялась
разглядывать маленькую клетку, в которой находилась ее
единственная и последняя связь с Землей: две белых мыши. Она
настояла, чтобы Зафод позволил ей взять их с собой. Она никогда
не собиралась возвращаться, но сейчас ее беспокоило собственное
равнодушие к ужасной судьбе родной планеты. Триллиан попыталась
думать о Земле, но ей в голову не приходило ровным счетом
ничего. Она смотрела, как мыши мечутся по клетке, и яростно
вертятся в своих пластиковых колесиках, и постепенно они
завладели всем ее вниманием. Вдруг она вскочила, и пошла в
рубку взглянуть на мигание огоньков и цифр на экранах. Хотелось
бы ей знать, о чем же она старалась не думать.
Зафоду не спалось. Ему тоже хотелось бы знать, о чем он
пытался заставить себя не думать. Как бы далеко он не
заглядывал в свои воспоминания, оказывалось, что он всегда
мучился каким-то неясным чувством, будто часть его постоянно
отсутствует. Почти всегда ему удавалось задвинуть эту мысль
куда-нибудь подальше и не беспокоиться о ней, но сейчас она
снова попалась ему на глаза -- благодаря неожиданному и
необъяснимому появлению Форда Префекта и Артура Дента. Каким-то
образом все это укладывалось в систему, ему непонятную.
Форду не спалось. Он снова в пути, и этим очень взволнован.
Пятнадцать лет задержки, практически -- заточения, кончились как
раз тогда, когда он уже начал отчаиваться. Прошвырнуться по
Вселенной с Зафодом -- это, конечно, здорово, хотя было в этом
его дальнем родственнике что-то такое чуть слишком странное,
чего Форд никак не мог взять в толк. То, что он стал
Президентом Галактики, честно говоря, ошарашивало, так же как и
обстоятельства его ухода с этого поста. Была ли за этим
определенная причина? Смысла спрашивать об этом Зафода точно не
было никакого -- похоже, он вообще все свои поступки совершал
без всякой причины: он превратил оригинальничание в высокое
искусство. Ко всему в жизни он приступал, вооружась смесью
ухищренной гениальности и наивной беспомощности, и зачастую
трудно было сказать, что есть что.
Артур спал: он неимоверно устал.
Кто-то постучал в дверь Зафода. Она открылась.
-- Зафод?
-- Чего?
В овале света появился силуэт Триллиан.
-- Кажется, мы нашли то, что ты собирался здесь искать.
-- Да ну?
Форд отказался от попытки заснуть. В углу каюты был небольшой
экран и панель управления компьютером. Он сел к ней, и
попробовал составить дополнение для Путеводителя на предмет
вогенов, но ему в голову не пришло ничего, что уже не
упоминалось бы, так что он отказался и от этой мысли,
завернулся в халат, и отправился в рубку.
Войдя в рубку, он остановился в удивлении -- над приборами
склонились двое, издавая восторженные возгласы.
-- Видишь? Корабль выходит на орбиту, -- говорила Триллиан. -
Там есть планета. В той самой точке, координаты которой ты
указал.
Зафод услышал, что кто-то вошел, и поднял глаза.
-- Форд! Иди сюда и взгляни! (Каким-то образом эту фразу ему
удалось громко прошипеть.)
Форд подошел и взглянул. На экране мерцали длинные ряды
цифр.
-- Узнаешь эти координаты?
-- Нет.
-- Я тебе подскажу. Компьютер!
-- Привет, ребята! -- В рубку ворвался веселый голос компьютера.
-- Все познакомились и подружились, да?
-- Заткнись, -- сказал Зафод, -- и открой экраны.
Свет в рубке погас. Точки света заиграли на пультах и
отразились в четырех парах глаз, которые уставились на экраны
внешнего обзора.
На них абсолютно ничего не было.
-- Узнаешь? -- прошептал Зафод.
Форд нахмурился.
-- Э-э... нет.
-- Что ты видишь?
-- Ничего.
-- Узнаешь?
-- Да ты о чем?
-- Мы внутри туманности Конская Голова. Большое, жутко большое
темное облако.
-- Предполагается, что я узнаю это, глядя на пустой экран?
-- Во всей Галактике только внутри этой туманности ты увидишь
пустой экран.
-- Прекрасно.
Зафод рассмеялся. Было ясно, что он чему-то очень рад, просто
как ребенок.
-- Слушай, это же здорово, это же просто ух ты как здорово!
-- Что же хорошего -- завязнуть в пылевом облаке? -- спросил
Форд.
-- Как ты думаешь, что здесь можно найти? -- допытывался
Зафод.
-- Ничего.
-- Ни звезд? Ни планет?
-- Разумеется.
-- Компьютер! -- выкрикнул Зафод. -- Поверни экран на сто
восемьдесят градусов, и не рассуждай!
Секунду, казалось, ничего не происходило, затем у края
огромного экрана расплылось свечение. Красная звезда размером с
чайное блюдце проплыла по экрану, а за ней следовала другая -
система двойной звезды. Затем на экран снизу выплыл огромный
полумесяц -- красное сияние, исчезающее в глубокой темноте
ночной стороны планеты.
-- Я нашел ее! -- кричал Зафод, и бил кулаками по пульту. -- Я
нашел ее!
Форд изумленно смотрел на экран.
-- Что это? -- спросил он.
-- Это, -- отозвался Зафод, -- самая невероятная планета во всей
истории Вселенной.
Глава 15
Из Галактического Путеводителя, страница 634784, раздел 5а,
статья: Магратея.
Давным-давно, в туманах древних времен, в великие и славные
дни прежней Галактической Империи, жизнь была дикой, богатой, и
большей частью свободной от обложения налогами.
Могучие звездолеты бороздили пустоту, достигая самых далеких
звезд в поисках приключений и добычи под чужими солнцами. В те
дни души были смелыми, ставки -- высокими, мужчины были
настоящими мужчинами, женщины -- настоящими женщинами, и
мохнатые зверюшки с Альфы Центавра -- настоящими мохнатыми
зверюшками с Альфа Центавра. И все пускались навстречу
неизвестности, навстречу ужасным опасностям, великим
свершениям, и определению неопределенных форм глагола, чего
никогда доселе не делали. Так и была создана Империя.
Разумеется, многие тогда неимоверно разбогатели, но это было
вполне естественно, и стыдиться тут было нечего, поскольку
никто не был, собственно говоря, беден, -- по крайней мере,
никто, о ком стоило бы здесь упоминать. И для всех самых
богатых и удачливых негоциантов жизнь неизбежно становилась
весьма скучной и пресной, и им начинало казаться, что в этом
повинны миры, на которых они обосновались -- ни один из них не
удовлетворял их требованиям полностью: или погода ближе к
вечеру их не устраивала, или день был на полчаса длиннее, чем
нужно, или море было чуть-чуть слишком розовым.
Таким образом, были созданы условия для появления и развития
новой промышленности: постройки роскошных планет на заказ.
Базой этой отрасли стала планета Магратея, где инженеры по
гиперпространству высасывали вещество сквозь белые дыры, а
затем превращали его в волшебные планеты -- золотые планеты,
платиновые планеты, мягкие резиновые планеты с частыми
землетрясениями. Все они были сотворены тщательно, любовно,
чтобы ответить все возрастающим запросам, которые, разумеется,
имели право предъявить самые богатые люди Галактики.
Но настолько доходным было это предприятие, что Магратея
вскоре стала самой богатой планетой в истории Галактики, а все
остальные были низведены далеко за черту бедности.
И система не выдержала. Империя пала, и долгая гулкая тишина
воцарилась над миллионами миров, и эту тишину нарушал только
скрип перьев ученых, что день и ночь трудились над своими
ничего не значащими книжками о ценности плановой экономики как
науки.
Сама Магратея исчезла, и память о ней вскоре канула в темные
воды легенд.
В наши просвещенные дни никто, разумеется, не верит ни единому
слову этой сказки.
Глава 16
Артур проснулся от громких голосов, и решил отправиться в
рубку. Там Форд размахивал руками.
-- Ты спятил, -- кричал он. -- Магратея -- миф, сказка, родители
ее на ночь детям рассказывают, когда хотят, чтобы они выросли
экономистами, это...
-- Это то, вокруг чего мы сейчас летаем, -- настаивал Зафод.
-- Слушай, я не знаю, вокруг чего сейчас летаешь ты, но этот
корабль...
-- Компьютер! -- завопил Зафод.
-- О Боже, не надо...
-- Всем привет! Я Эдди, ваш бортовой компьютер, я гляжу -- вы
все отличные ребята. Задайте мне любую задачу -- я получу кучу
удовольствия, и к тому же решу ее для вас.
Артур вопросительно взглянул на Триллиан. Она показала рукой,
чтоб он вошел, но вел себя тихо.
-- Компьютер, -- сказал Зафод, -- скажи нам еще раз наш нынешний
курс.
-- С огромным удовольствием, приятель, -- журчал компьютер, -- в
настоящий момент мы находимся на орбите на высоте 300 миль над
поверхностью мифической планеты Магратея.
-- Ничего это не доказывает, -- заявил Форд. -- Я бы вообще не
доверял этому компьютеру, если хотите знать.
-- Не хотят, -- вмешался компьютер, снова выплевывая кусок
бумажной ленты. Я могу сказать точно, кто и как не хочет, а
также представить разработку личностных проблем с точностью до
десятого знака, если это поможет.
Триллиан прервала его.
-- Зафод, -- сказала она. -- Через минуту или две мы выйдем на
дневную сторону планеты, -- и добавила, -- чем бы она ни
оказалась.
-- Эй, это в каком это смысле? Планета находится там, где я
сказал, разве нет?
-- Да, я знаю, что там есть планета. Я ни с кем не спорю, но я
бы не отличила Магратею от любого другого холодного камешка.
Начинается рассвет, если тебе интересно.
-- Ладно, ладно, -- пробормотал Зафод. -- По крайней мере,
полюбуемся. Компьютер!
-- Всем привет! Могу ли я...
-- Можешь заткнуться, и еще раз показать нам планету.
Снова экраны заполнились темной неясной массой -- планета внизу
вращалась, словно уходя из под ног.
Минуту-другую они смотрели молча, но Зафода трясло от
возбуждения.
-- Мы сейчас летим над ночной стороной, -- приглушенно говорил
он. Планета продолжала вращаться.
-- Поверхность планеты сейчас в трехстах милях под нами... -
продолжал Зафод. Он попытался восстановить то чувство, которое
охватило его перед тем мгновением, которое, как он чувствовал,
станет великим. Магратея! Его подстегивало недоверие Форда.
Магратея!
-- Через несколько секунд, -- бормотал он, -- мы увидим...
Вот!
Это мгновение наступило. Даже самый закаленный звездный
бродяга не может сдержать восхищения, наблюдая из космоса
великий спектакль восхода солнца, но восход двойной звезды -
одно из чудес Галактики. Из неприглядной черноты вдруг засияла
точка ослепительного света. Она медленно поднималась и
выбрасывала лучи в стороны тонким лезвием в форме полумесяца, и
вот уже видны два солнца -- горнила света, заливающее черный
край горизонта белым огнем. Яростные всплески цвета рванулись в
тонкую пленку атмосферы.
-- Огни восхода! -- выдохнул Зафод. -- Солнца-близнецы! Сулианис
и Рам!
-- Или какие угодно, -- спокойно заметил Форд.
-- Сулианис и Рам! -- настаивал Зафод.
Солнца засияли в космической пропасти, и призрачная басовитая
мелодия заполнила рубку: это напевал Марвин, не скрывая иронии,
потому что очень не любил людей.
Форд смотрел на эту мистерию света, и внутри него горели
возбуждение и радость, но только радость открытия новой
незнакомой планеты. Он принимает ее такой, какая она есть, и
этого достаточно. Его слегка раздражало стремление Зафода
добавить какую-то невероятную сказку к великолепию этого
зрелища, чтобы она доказала его правоту. Неужели не хватит
того, что сад прекрасен -- нужно еще верить, что в нем танцуют
феи?
Весь разговор о Магратее для Артура был абсолютно непонятен.
Он подсел к Триллиан, чтобы спросить ее, что происходит.
-- Я знаю только то, что рассказал мне Зафод, -- прошептала она.
-- Видимо, Магратея -- очень древняя легенда, в которую всерьез
никто не верит. Вроде Атлантиды на Земле, только обитатели
Магратеи строили планеты.
Артур взглянул на экраны, моргнул, и почувствовал, что ему
чего-то не хватает. Чего-то очень важного. Неожиданно он понял,
чего именно.
-- На этом звездолете есть чай? -- спросил он.
Поверхность планеты разворачивалась под ними по мере полета
Золотого Сердца по орбите. Солнца теперь высоко стояли в черном
небе, фейерверк восхода закончился, и планета лежала перед ними
в дневном свете -- тусклая и суровая, серая, пыльная. Все линии
на ее поверхности неясно расплывались. Она выглядела мертвой и
холодной, словно покойницкая. Время от времени на горизонте
появлялись очертания, выделяющиеся на общем равнинном фоне -
ущелья, может быть, горы, а может быть, и города, но как только
корабль приближался к ним, линии смягчались, дрожали и
пропадали, и снова под кораблем лежала равнина. Поверхность
планеты была истерта временем, медленным движением тонкого слоя
воздуха, который век за веком сглаживал камень Магратеи. Было
ясно, что планета очень, очень стара.
Сомнение на секуну охватило Форда, когда он смотрел на серую
равнину под кораблем. Его пугала неимоверность возраста -- он
мог почувствовать его физически. Он откашлялся.
-- Ну, даже если предположить, что это и есть та самая
планета...
-- Это и есть та самая планета, -- вскинулся Зафод.
-- Которая совсем не та, -- отрезал Форд. -- Во всяком случае,
чего тебе от нее надо? Там ничего нет.
-- Не на поверхности.
-- Ладно, пусть даже там что-то и есть. Я так понимаю, ты здесь
не для того, чтобы заняться археологией. Что ты ищещь?
Одна из голов Зафода отвела взгляд в сторону. Другая
огляделась, пытаясь увидеть, на что это уставилась первая, но
поняла, что та уставилась в пустое пространство.
-- Ну, -- с наигранной веселостью заявил Зафод, -- это отчасти
любопытство, отчасти поиски приключений, но большей частью, я
думаю, слава и деньги...
Форд резко взглянул на Зафода. К нему пришла, и никак не
хотела уходить, мысль, что Зафод не имел никакого понятия,
зачем он здесь.
-- Знаете, мне совсем не нравится вид этой планеты, -- сказала
Триллиан, нервно дрожа.
-- Не обращай внимания, -- отозвался Зафод. -- Половина всего
богатства бывшей Галактической Империи запрятана где-то здесь,
на ней. Она может позволить себе выглядеть дурнушкой.
Черт побери, подумал Форд. Даже если эта планета действительно
была домом какой-то древней цивилизации, давно исчезнувшей,
даже если предположить еще множество исключительно невероятных
вещей, все равно не может на ней быть никаких бесценных
сокровищ, которые хоть что-нибудь стоили бы сейчас. Он пожал
плечами.
-- По-моему, это просто мертвая планета, -- сказал он.
Артур откашлялся и попробовал включиться в разговор.
-- Эта неопределенность действует мне на нервы, -- сказал
он.
Стресс и нервное напряжение сегодня -- серьезные социальные
проблемы во всех частях Галактики, и чтобы в данный момент
ситуация ни в коей мере не повлекла за собой подобного у
читателя, необходимо сразу же сообщить все, что произошло
дальше.
Данная планета -- действительно легендарная Магратея.
Смертельно опасная ракетная атака корабля, предпринятая
древней автоматической системой защиты, будет иметь лишь
нижеизложенные последствия: разобьются три кофейные чашки,
сломается мышиная клетка, на чьей-то верхней руке появится
ссадина; в то же время абсолютно не ко времени возникнут из
небытия и снова исчезнут горшок с петунией и ни в чем не
повинный кашалот.
Чтобы у читателя совсем не пропал интерес, ему не будет
сообщено ничего, что могло бы повлечь за собой преждевременную
догадку о том, на чьей верхней руке появится ссадина. Это может
без всякого ущерба для него оставаться в секрете, поскольку не
имеет ни малейшего значения.
