Глава 26

     -- Ваш рассказ меня очень успокоил, -- сказал Артур, после того,
как Слартибартфаст замолчал, но я все-таки не понимаю, при  чем
тут Земля, мыши и все остальное.
     -- То, что ты слышал -- всего лишь первая половина этой истории,
землянин, -- ответил старик.  --  Если  ты  желаешь  узнать,  что
произошло  через семь с половиной миллионов лет, в Великий День
Ответа, позволь мне пригласить  тебя  в  мой  кабинет,  где  ты
сможешь   как   бы   сам   присутствовать  при  этом  благодаря
суперсенсорной записи. Если, конечно, тебе не хочется совершить
краткую  прогулку по новой Земле. Боюсь, правда, что она готова
только наполовину -- мы еще не заложили  в  грунт  искусственные
скелеты  динозавров,  затем  еще  надо  накрыть  их третичным и
четвертичным периодом, и...
     --  Нет,  благодарю,  --  сказал  Артур,  -- все равно это уже не
то.
     -- Уже не то, -- сказал Слартибартфаст, -- да уже и не будет тем,
-- и он развернул машину и направил ее к стене.



Глава 27

     Кабинет  Слартибартфаста был похож на библиотеку после взрыва.
Переступив порог, старик нахмурился.
     --  Вот  несчастье,  --  пробормотал  он,  --  взорвался  диод во
вспомогательном компьютере. Когда мы попытались  оживить  наших
уборщиков,  мы  обнаружили,  что  они мертвы, вот уже почти сто
тысяч лет. Хотел бы я знать, кому придется убирать трупы.  Тебе
лучше сесть где-нибудь там. Сейчас я тебя подключу.
     Он  указал  Артуру  на  кресло. Оно выглядело так, словно было
сделана из позвонка стегозавра.
     --  Оно  сделано  из  позвонка  стегозавра,  -- объяснил старик,
заглядывая под рассыпающиеся груды бумаги,  и  выуживая  из-под
них обрывки проводов.
     --  Вот, держи, -- сказал он, и подал Артуру несколько полосатых
проводов.
     В  тот  момент,  когда  Артур  взял  их, сквозь него пролетела
птица.
     Он висел в воздухе, абсолютно невидимый, даже для самого себя.
Под ним была красивая площадь, обсаженная деревьями, а  вокруг,
насколько хватало взгляда -- белые просторные здания, легкие, но
какие-то потертые -- в трещинах и пятнах от  непогоды.  Сегодня,
впрочем, сияло солнце, свежий ветерок плясал в листве деревьев,
а странное впечатление, что от всех зданий исходил ровный тихий
гул, создавалось, возможно, тем, что площадь и все улицы вокруг
были заполнены радостно  возбужденными  толпами.  Где-то  играл
оркестр,  яркие флаги трепетали на ветру, и воздух был пронизан
праздничным настроением.
     Артуру  было  необычайно  одиноко  -- в воздухе над всеми, одно
лишь бестелесное имя, но прежде, чем он успел подумать об этом,
над площадью прозвучал голос и призвал всех к вниманию.
     На  празднично  украшенной  трибуне перед зданием, несомненно,
главным из всех зданий вокруг, появился человек и  обратился  к
толпе. Голос его был четко слышен во всех углах площади.
     -- О вы, ждущие у подножия Глубокомысленного! -- выкрикнул он. -
Высокочтимые Потомки Врумфунделя  и  Маджиктиза,  Величайших  и
Интереснейших  Оракулов  во  всей  истории  Вселенной...  Время
Ожидания кончилось!
     Толпа  взорвалась  дикими  криками.  В  воздух взвились флаги,
плакаты и  звуки  ручных  сирен.  Улицы  поуже  выглядели,  как
тысяченожки,   которые   перевернулись  на  спину  и  судорожно
размахивают конечностями в воздухе.
     --  Семь с половиной лет мы ждали этого Великого Просветляющего
Дня! -- продолжал бравый оратор. -- Дня Ответа!
     Толпа билась в экстазе.
     -- Никогда больше мы не будем думать, просыпаясь утром: "Кто я?
Какая у меня цель в жизни?  Действительно  ли  имеет  значение,
если  мыслить масштабами Вселенной, если я не встану и не пойду
на работу?". Потому что сегодня  мы,  наконец,  услышим  раз  и
навсегда  четкий  и  ясный  ответ  на  все эти нудные проблемки
Жизни, Вселенной и Всего Такого!
     Снова взрыв криков, а Артур почувствовал, как скользит вниз по
воздуху к одному из величественных окон  в  первом  этаже  того
здания, перед которым была сооружена трибуна.
     На  мгновение,  когда  он  пролетал  сквозь окно, его охватила
паника, но тут же исчезла, и он понял, что прошел прямо  сквозь
стекло, даже не почувствовав этого.
     Никто  в комнате не обратил внимания на его странное прибытие.
В этом не было ничего удивительного,  потому  что  его  там  не
было.   Он   начал   понимать,  что  все  происходящее  --  лишь
воспроизведение  стодвацативосьмидорожечной  записи  прямо  под
шляпу зрителя, помимо его глаз и ушей.
     Комната  выглядела  почти  так,  как описал ее Слартибартфаст.
Семь с половиной миллионов лет ее содержали в полном порядке, и
регулярно убирали раз в сто лет или около того.
     Стол ультракрасного дерева пообтерся по краям, ковер, пожалуй,
немного выцвел, но большой монитор возвышался в  ореоле  сиящей
славы  на  обтянутой кожей крышке стола, и светился так, словно
был сделан вчера.
     Двое   строго   одетых   операторов  сидели  перед  пультом  и
ждали.
     -- Час Ответа почти пришел, -- сказал один.
     Артур  был удивлен, увидев, как внезапно прямо в воздухе рядом
с  головой  говорившего  появилась  надпись.  Слово   Колнгкилл
мелькнуло несколько раз и снова пропало. Прежде, чем Артур смог
узнать его, заговорил другой человек, и у его головы  появилось
слово Хвуудт .
     --  Семьдесят пять тысяч поколений назад наши предки заложили в
компьютер эту программу, -- сказал он, -- и за все это  время  мы
будем первыми, кто услышит голос компьютера.
     --  Тебе  не  страшно,  Хвуудт? -- спросил первый, и Артур вдруг
понял, что надписи были их именами.
     --  Мы  услышим,  --  сказал  Хвуудт,  -- ответ на Главный Вопрос
Жизни...
     -- Вселенной! -- подхватил Колнгкилл.
     -- И Всего Такого...!
     Колнгкилл жестом оборвал разговор.
     -- Мне кажется, Глубокомысленный готовится что-то сказать!
     Мгновение стояла тишина, полная напряженного ожидания. Огоньки
на пульте ожили, замигали, как  бы  пробуя  себя,  и,  наконец,
замерли. Из динамиков пополз низкий мягкий гул.
     -- Доброе утро, -- наконец, сказал Глубокомысленный.
     --  Э-э...  доброе утро, о Глубокомысленный, -- нервно отозвался
Колнгкилл, -- ты можешь сказать нам... э-э... то есть...
     --  Ваш  Ответ? -- величественно прервал его Глубокомысленный. -
Да. Могу.
     Двух  операторов  била  нервная  дрожь.  Тысячелетия  ожидания
прошли не впустую.
     -- Он действительно существует? -- выдохнул Хвуудт.
     --     Он     действительно     существует,     --    подтвердил
Глубокомысленный.
     --  Главный  Ответ? На Главный Вопрос Жизни, Вселенной, и Всего
Такого?
     -- Да.
     Обоих  обучали  и  специально готовили к этому моменту, вся их
жизнь была подготовкой  к  нему,  они  еще  при  рождении  были
выбраны,  чтобы  стать  свидетелями  Ответа, и все равно они не
могли сдержать радостных восклицаний. Они хлопали друг друга по
плечам, и веселились, как дети.
     --   И  ты  готов  выдать  его  нам?  --  успокоившись,  спросил
Колнгкилл.
     -- Готов.
     -- Сейчас?
     -- Сейчас.
     Оба оператора облизали сухие губы.
     --   Хотя   я  не  думаю,  --  добавил  компьютер,  что  он  вам
понравится.
     --  Неважно!  --  сказал  Хвуудт.  -- Мы должны знать его! Сейчас
же!
     -- Сейчас? -- переспросил Глубокомысленный.
     -- Да! Сейчас!
     --  Отлично,  -- сказал компьютер и снова погрузился в молчание.
Хвуудт   и   Колнгкилл   трепетали.   Напряжение    становилось
невыносимым.
     --    Серьезно,    он    вам    не    понравится,   --   заметил
Глубокомысленный.
     -- Говори!
     --   Отлично,   --   сказал   компьютер.   --  Ответ  на  Главный
Вопрос...
     -- Ну...!
     --   Жизни,   Вселенной,   и   Всего   Такого...,  --  продолжал
компьютер.
     -- Ну...!!!
     --  Это... -- сказал Глубокомысленный и сделал многозначительную
паузу.
     -- Ну...!!!!!!
     --   Сорок  два,  --  сказал  Глубокомысленный  с  неподражаемым
спокойствием и величием.



Глава 28

     Прежде,   чем   кто-нибудь   заговорил,  прошло  много,  много
времени.
     Углом  глаза  Хвуудт  видел  море  напряженно ожидающих лиц на
площади.
     -- Нас разорвут в клочки, да? -- прошептал он.
     --     Та     еще     работка,    --    сочувствующе    произнес
Глубокомысленный.
     -- Сорок два! -- взвизгнул Колнгкилл. -- И это все, чем ты можешь
отчитаться за семь с половиной миллионов лет?
     --  Я все очень тщательно проверил, -- ответил компьютер, -- и со
всей  определенностью  заявляю,  что  это  и  есть  Ответ.  Мне
кажется,  если уж быть с вами абсолютно честным, что все дело в
том, что вы сами не знали, в чем Вопрос.
     --  Но это же Великий Вопрос! Главный Вопрос Жизни, Вселенной и
Всего Такого! -- почти завыл Колнгкилл.
     --   Да,  --  сказал  Глубокомысленный  голосом  страдальца,  из
христианского человеколюбия просвешающего круглого дурака. --  И
что же это за вопрос?
     Медленная тишина придавила и сковала Колнгкилла и Хвуудта. Они
уставились на компьютер, а затем медленно перевели взгляд  друг
на друга.
     --  Ну,  знаешь... это Все... ну... и Все Такое... -- неуверенно
начал Хвуудт.
     --  Именно!  --  заявил  Глубокомысленный. -- Итак, как только вы
сможете задать Вопрос, вы поймете, что означает Ответ.
     --  Кошмар, -- пробормотал Хвуудт, отшвыривая в сторону блокнот,
и утирая невольную слезинку.
     --  Постой-ка,  --  встрепенулся Колннгкилл, -- а не можешь ли ты
быть так добр и сказать  нам вопрос?
     -- Главный Вопрос?
     -- Да.
     -- Жизни, Вселенной и Всего Такого?
     -- Да.
     Глубокомысленый подумал минуту.
     -- Круто, -- сказал он.
     -- Но ты можешь сделать это?! -- взмолился Колнгкилл.
     Глубокомысленный подумал еще одну длинную минуту.
     Наконец:
     -- Нет, -- твердо сказал он.
     Оба рухнули в кресло.
     --  Но я скажу вам, кто может, -- сказал Глубокомысленный. Оба с
надеждой взглянули вверх.
     -- Кто?
     -- Говори!
     Артур  вдруг  почувствовал,  как  по  его  несуществующей коже
побежали мурашки -- он медленно, но  неуклонно  плыл  вперед,  к
монитору.  До  него  дошло, что таким образом оператор нагнетал
напряжение.
     --  Не о ком ином говорю я, как о том, кто придет после меня, -
возгласил Глубокомысленный, и голос его  снова  обрел  знакомые
проповеднические  ноты.  --  О  компьютере, даже приблизительные
характеристики которого не дано мне знать, и все  же  я  создам
его  для  вас. О компьютере, могущем рассчитать Главный Вопрос,
компьютере такой бесконечной сложности, что  сама  органическая
жизнь  станет одним из его компонентов. Вы же сами примете иной
облик, и войдете в него, и будете управлять  его  программой  -
десять  миллионов  лет! Да! Я создам его для вас. И я также дам
ему имя. И наречен он будет... Землей!
     У Хвуудта отвисла челюсть.
     -- Какое скучное имя, -- сказал он, и по телу его вдруг побежали
черные  царапины.  Колнгкилл  внезапно  тоже  покрылся  черными
пятнами.  Монитор  покосился  и  треснул,  стены  закачались  и
рухнули, и комната сложилась вверх, к потолку...
     Слартибартфаст стоял перед Артуром, держа в руках провода.

     -- Конец немного запорчен, -- объяснил он.



Глава 29

     -- Зафод! Проснись!
     -- Ммм... Ммм...
     -- Ну проснись же!
     --  Оставьте  меня  в  покое. Я занимаюсь тем, что у меня лучше
всего получается.
     -- Хочешь, я тебе врежу? -- спросил Форд.
     -- Тебе это доставит особое удовольствие?
     -- Нет.
     -- И мне тоже. Так в чем проблема? Отстань.
     Зафод перевернулся на другой бок и свернулся клубочком.
     --  Он  получил  двойную дозу, -- склонившись над телом, сказала
Триллиан. -- У него же два горла.
     --  Замолчите,  -- пробормотал Зафод, -- и так трудно заснуть. Ни
подушки, ни матраса -- жестко и холодно.
     -- Это золото, -- сказал Форд.
     Восхитительно  балетным  движением  Зафод  вскочил  на ноги, и
осмотрел  горизонт  --  именно  до  него  простиралась  во  всех
направлениях  идеально  гладкая золотая поверхность. Она сияла,
как... нет, невозможно описать, как она сияла, потому что ничто
во  Вселенной  не  сияет так, как планета, сделанная из чистого
золота.
     --  Кто  его  столько  притащил?  --  возопил  Зафод,  вытаращив
глаза.
     -- Успокойся, -- сказал Форд. -- Это каталог.
     -- Что?
     -- Каталог, -- объяснила Триллиан, -- иллюзия.
     --   Быть   того  не  может,  --  вскричал  Зафод.  Он  упал  на
четвереньки. Он ткнул золотую поверхность пальцем  и  поковырял
ее.  Он  поднял  кусок,  валявшийся под ногами. Кусок был очень
тяжелым и очень блестящим, и совсем чуть-чуть мягким  --  ноготь
оставлял  на  нем  след.  Когда  Зафод  дохнул  на него, на нем
появилась та  особенная  испарина,  которая  появляется,  когда
дохнешь на чистое золото.
     --  Мы с Триллиан очнулись здесь не так давно, -- сказал Форд. -
Мы кричали и  звали,  пока  кто-то  не  пришел.  Мы  продолжали
кричать;  им  надоело,  и  нас сунули в планетный каталог, чтоб
чем-нибудь занять, пока они не  смогут  нас  принять.  Это  все
запись.
     Зафод  уставился  на  них,  и  на  губах его появилась горькая
усмешка.
     --  Сволочи,  --  сказал  он.  --  Вы  оборвали  мой  собственный
великолепнейший сон,  чтобы  показать  чужой.  --  Он  уселся  и
обиженно отвернулся.
     -- Что в тех ложбинках? -- сердито спросил он.
     -- Выход, -- ответил Форд. -- Мы поглядели.
     --  Мы  не  стали  будить  тебя раньше, -- вмешалась Триллиан. -
Последняя планета была  рыбной.  Миллионы  рыб.  Мы  стояли  по
колено в рыбе.
     -- В рыбе?
     -- У всех свои заскоки.
     --  А  еще раньше, -- вспомнил Форд, -- была платина. Скучновато.
Но мы подумали, что это ты захочешь увидеть.
     Вспыхнул  свет.  Они стояли в море света -- свет везде, куда ни
погляди.
     -- Очень красиво, -- проворчал Зафод.
     В небе повис огромный зеленый номер. Цифры вдруг изменились, и
мгновенно изменился пейзаж.
     В один голос они сказали: -- Ух ты!
     Море  было  фиолетовым.  Они  сидели на пляже, покрытом мелкой
желтой  и  зеленой  галькой  --  видимо,  страшно   драгоценными
камнями.   Вдали   умиротворенно   изгибалась   линия   холмов.
Неподалеку стоял пляжный столик -- целиком из серебра,  над  ним
склонился  розовато-лиловый  зонтик  с  оборками  и серебряными
кистями.
     В  небе  вместо номера появилась громадная надпись: Желание
клиента -- закон, чего бы он ни пожелал.
     И пятьсот обнаженных парашютисток посыпалось с неба.
     В  тот  же  момент пляж исчез, и они оказались на лугу посреди
стада коров.
     -- О Боже! -- сказал Зафод. -- Спятить можно!
     -- Ты все о том же? -- спросил Форд. -- Продолжим разговор?
     --  Ну  давай,  --  сказал Зафод, и все трое уселись и больше не
обращали  внимания   на   появляющиеся   и   вновь   исчезающие
пейзажи.
     --  Вот что я думаю, -- начал Зафод. -- Что бы там ни случилось с
моими мозгами, это сделал я. И сделал  я  это  таким  способом,
чтобы    это    невозможно   было   засечь   правительственными
анализаторами. И я сам не должен  был  знать  об  этом.  Правда
ведь, спятить можно?
     Форд и Триллиан согласно кивнули.
     -- Смотрим дальше: что может быть настолько секретным, что я не
могу позволить кому бы то ни было понять, что я знаю об этом  -
ни Галактическому правительству, ни себе самому? Ответ: не имею
понятия. Это очевидно. Но берем то, рядышком ставим  это,  и  я
могу  попробовать  догадаться.  Когда я решил баллотироваться в
Президенты?  Вскоре  после  смерти  Президента  Юдена  Вранкса.
Помнишь Юдена, Форд?
     --  Угу,  --  отозвался Форд, -- тот тип, которого мы встречали в
детстве, капитан с Арктура. Страшный болтун.
     Зафод сказал: -- Он стал Президентом Галактики.
     Вокруг  стемнело.  Черный  туман  клочьями носился кругами над
головой и в  темноте  неясно  шевелились  слоноподобные  формы.
Воздух   время  от  времени  наполнялся  голосами  воображаемых
тварей, кровожадно  преследующих  других  воображаемых  тварей.
Видимо,   находилось   достаточно   людей,   которым   подобная
обстановка  была  по  вкусу,  если  эту  планету   включили   в
каталог.
     -- Форд, -- спокойно произнес Зафод.
     -- А?
     -- Перед самой смертью Юден приходил ко мне.
     -- Ты мне никогда не говорил.
     -- Нет.
     -- Что же он сказал? Зачем он приходил к тебе?
     --  Он рассказал мне про Золотое Сердце. Это он придумал, что я
должен его украсть.
     -- Он?
     --  Ну  да,  и  единственный  способ  его украсть -- это быть на
церемонии открытия.
     Форд в крайнем удивлении открыл рот, затем закрыл его, и вдруг
покатился со смеху.
     --  Ты  хочешь  сказать,  что нацелился на Президентство только
чтобы стащить этот корабль?
     --  Точно,  --  ответил  Зафод,  и  улыбнулся такой улыбкой, что
довела бы любого психоаналитика до камеры с мягкими  стенами  и
прочными замками.
     -- Но зачем? Что в нем такого важного?
     --  Почем  я  знаю!  Я  думаю,  если бы я точно знал и понимал,
почему он так важен и вообще зачем он мне нужен, это  сказалось
бы  на  анализах  и я бы попросту не прошел тестирования, когда
выдвигал свою кандидатуру. Думаю, Юден мне сказал  кучу  всего,
что все еще запрятано там, внутри.
     --  Значит,  по-твоему,  ты  взял и стал копаться в собственных
мозгах только потому, что Юден с тобой поговорил?
     --   Убеждать   --   это   у   него   всегда   чертовски  хорошо
получалось.
     --  Это  верно. Но слушай-ка, Зафод, дружище, смотри за собой в
оба.
     Зафод пожал плечами.
     --  Так  у  тебя,  значит,  ни  малейшей идеи, зачем это все? -
спросил Форд.
     Зафод задумался, и на лица его легла тень сомнения.
     --  Нет,  --  сказал  он,  --  похоже,  я еще не открыл себе всех
секретов. Впрочем, -- добавил он по дальнейшем размышлении, --  я
себя  понимаю.  Мне  доверять  нельзя.  Мне  со мной нужно быть
осторожным, как рыбе с огнем.
     В  ту  же секунду последняя планета каталога исчезла из-под их
ног, и они снова очутились в реальном мире.
     Они  сидели в вестибюле, полном обитой бархатом мебели, витрин
с моделями, и эскизов под стеклом.
     Перед ними стоял высокий магратеец.
     -- Мыши ждут вас, -- сказал он.



Глава 30

     --  Ну  вот  ты  все  и  знаешь,  --  сказал  Слартибартфаст. Он
нерешительно озирался кругом в раздумье, с чего начать приборку
своего  кабинета.  Он  взял  в  руки  верхний листок с одной из
неровных стопок на столе,  но  так  и  не  придумал,  куда  его
положить,   и   сунул   обратно.   Стопка   тут   же   послушно
рассыпалась.
     --  Глубокомысленный спроектировал Землю, мы построили ее, а вы
на ней жили.
     --  Но  явились  вогены, и снесли ее за пять минут до окончания
проекта, -- добавил Артур не без горечи.
     --  Именно, -- рассеянно отозвался старик, и снова обвел кабинет
безнадежным взором. -- Десять миллионов лет подготовки,  работы,
--  и  все  вот  так,  прахом. Десять миллионов лет, землянин!..
Можешь ли ты постичь своим разумом такой отрезок времени? Целая
галактическая  цивилизация пять раз могла бы вырасти из единого
червя  за  это  время.  Все  прахом.  --  Он   замолчал,   потом
добавил:
     -- Для тебя, впрочем, это незначительные подробности.
     --  Знаете,  -- задумчиво сказал Артур. -- Все это объясняет уйму
всего. Всю мою жизнь у меня было странное ощущение, что в  мире
происходит что-то... что-то большое, зловещее даже, а мне никто
не может сказать, что.
     --  О  нет, -- ответил старик. -- Это самая обычная паранойя. Она
повсеместно распространена в Галактике.
     --  Повсеместно?  Но  если  повсеместно,  это что-то да значит!
Может, где-то вне нашей Вселенной нас...
     --  Может.  И  что с того? -- оборвал его Слартибартфаст, прежде
чем Артур успел дать волю фантазии. -- Может быть, я просто стал
стар, и устал от жизни, -- продолжал он, -- но я думаю так: шансы
выяснить, что происходит на самом деле, так абсурдно малы,  что
ничего больше не остается, как послать все это к черту и просто
заняться  чем-нибудь  полезным.  Возьмем  меня:  я   проектирую
побережья. У меня есть приз за Норвегию.
     Он   порылся  в  куче  у  дальней  стены,  и  вытащил  большой
полупрозрачный куб, на  котором  было  выгравировано  его  имя.
Внутри куба виднелась точная модель Норвегии.
     --  В  чем  смысл?  --  вопросил  он.  -- Если он и есть, то я не
способен его постичь. Всю жизнь я  делал  фьорды.  И  вот  один
сезон они входят в моду, и я получаю главный приз.
     Он  повертел  модель в руках, пожал плечами, и небрежно бросил
ее в угол -- не настолько небрежно, впрочем, чтобы она не  упала
на что-нибудь мягкое.
     -- В том варианте Земли, который мы строим сейчас, мне поручили
Африку, и, конечно, я делаю ее всю в фьордах, потому,  что  они
мне  почему-то  нравятся,  и  я  достаточно  старомоден,  чтобы
считать,  что  эта  отделка  придает  континенту   легкость   и
изящество  в  духе барокко. А мне говорят, что это недостаточно
экваториально. Экваториально!
     Он  мрачно  расмеялся.  --  В  чем  дело? Конечно, наука делает
невиданные чудеса, но я с гораздо  большим  удовольствием  буду
счастлив, чем прав.
     -- А вы...
     -- Нет. Именно здесь все и разваливается.
     --  Жаль,  -- сочувствующе сказал Артур. -- Все остальное звучало
очень убедительно, пока речь  шла  о  том,  что  надо  заняться
чем-нибудь полезным.
     На стене зажегся белый огонек.
     --  Пошли, -- сказал Слартибартфаст, -- ты должен предстать перед
мышами. Твое прибытие  на  планету  вызвало  заметный  интерес.
Насколько  я знаю, его объявили третьим невероятнейшим событием
в истории Вселенной.
     -- А первые два?
     --  Скорее  всего,  просто  совпадения,  --  беззаботно  ответил
Слартибартфаст. Он открыл дверь, и ждал, пока  Артур  последует
за ним.
     Артур   поглядел   вокруг,   потом  вниз,  на  себя,  на  свой
замызганный  халат,  в  котором  он  лежал  в  грязи  утром   в
четверг.
     --  У  меня,  похоже,  большие  проблемы  с  образом  жизни,  -
пробормотал он.
     -- Прошу прощения? -- обернулся старик.
     -- Нет-нет, ничего, -- отозвался Артур. -- Шутка.